Первоапрельская шутка Сталина. Или почему союзники не взяли Берлин

Причем Берлин должен был войти в советскую зону. Этот план подтвердили и на Ялтинской конференции в начале 1945 года. Но вот договоренности, чьи войска будут брать столицу Третьего рейха, не было. Кто первым подойдет к Берлину и отважится на штурм, тому и достанутся лавры победителя.

А, между тем, взятие Берлина имело очень важную политическую роль. Кто возьмет город, тот поставит точку в жестокой войне. Государство, чья армия первая ворвется в Берлин, будет в глазах всего мира и в истории считаться главным победителем в войне. Именно оно займет ведущее место на будущих переговорах о послевоенной судьбе не только Германии, но и всей Европы. Такова жестокость истории – кто поставит финальную точку тот и победитель. Красная армия возьмет Берлин – значит главный победитель Советский Союз, американцы с британцами – значит Запад. Приплывут по Одеру на челнах папуасы и захватят Берлин – значит они главные победители в Великой войне.

Это понимали все, прежде всего, главы стран «большой тройки». Каждый хотел стать главным победителем. «Мы должны дойти до Берлина. США должны получить Берлин. Советы могут забирать территорию к востоку», – Ф. Рузвельт, конец 1943.

«Советская Россия стала смертельной угрозой для свободного мира. Надо немедленно создать единый фронт против её стремительного продвижения. Этот фронт в Европе должен уходить как можно дальше на Восток. Главная и подлинная цель англо-американских армий – Берлин», – У. Черчилль, из послевоенных мемуаров.

«Я… придаю ещё большее значение вступлению в Берлин… Я считаю чрезвычайно важным, чтобы мы встретились с русскими как можно дальше на Востоке», – У. Черчилль, из переписки с военным командованием март 1945 г.

Но почему же, несмотря на столь большое желание, союзники не пошли на Берлин? Возможности у них были. Некоторые историки полагают, что англо-американцы убоялись чрезмерных потерь. Ведь, по мнению штабных аналитиков, штурм города, превращенного немцами в неприступную крепость, обошелся бы минимум в 100 тысяч только убитыми. Довод сомнительный. Если Рузвельта хоть немного и беспокоили предстоящие жертвы, то Черчилля это ничуть не останавливало. Он неистовствовал, требовал от Рузвельта, от своих и американских генералов идти вперед на Берлин.

Возможности у союзников, повторюсь, были. Они могли захватить Берлин еще в 1944 году. Высадившиеся 6 июня 1944 года на северном побережье Франции, в Нормандии, англо-американские войска за три месяца освободили Францию, Бельгию и часть Голландии и в середине сентября 1944 года вышли к Рейну, к границам Германии. Командующий британскими войсками фельдмаршал Монтгомери, ставший к тому времени национальным героем Англии предлагал, не теряя времени, форсировать Рейн к северу от Рура, выйти на равнинные поля Северной Германии и оттуда молниеносным, как он называл, «кинжальным» ударом захватить Берлин. Монтгомери требовал для этого подчинить ему все имеющиеся в распоряжении западных союзников силы и обещал закончить войну к концу декабря. В этом Монтгомери всячески поддерживал Черчилль.

В принципе, план мог осуществиться. Основные части немецкой армии, техника и авиация были задействованы на Восточном фронте, полностью завязнув в боях с Красной Армией. Союзникам в Северной Германии противостояли лишь немногочисленные и разрозненные подразделения второго сорта – из фольксдойче, различных коллаборационистов, отряды фолькштурмистов и ополченцев. Правда, у Рузвельта и командующего объединенными союзными войсками, генерала Дуайта Эйзенхауэра, были сомнения. Чтобы полностью развеять их, Монтгомери готовит операцию «Market Garden» («Огород»), в российской литературе более известную как Арнемская операция. Для дальнейшего наступления он решил использовать возможности только что сформированной 1-й союзной воздушно-десантной армии. Синхронным десантированием в секторах Эйндховен, Неймеген, Арнем три парашютно-десантные дивизии должны были захватить стратегически мосты через реки и каналы, тем самым обеспечив беспрепятственное продвижение британского 30-го корпуса сразу на 80 километров вглубь немецкой обороны. Этот маневр позволял обойти линию «Зигфрида» с севера, избежав длительного и кровавого штурма, и отрезал немецкие войска на побережье Голландии, тем самым позволяя освободить Антверпен и прочие порты. И, главное, союзные войска выходили на оперативный простор и получая подкрепления через голландские порты, могли стремительно ударить на Берлин. Наземная часть операции была названа Garden, а воздушно-десантная – Marke.

Вначале все шло хорошо, десантники захватили мосты. Но немцы – не тот противник, с которым легко справиться. В жесткой обороне и контратаках они не дали соединиться десантникам с основными силами, а затем вообще отбили мосты. Операция, на которую союзники возлагали большие надежды, закончилась стратегической неудачей. А затем, пока они приходили в себя, немецкому фельдмаршалу Рундштедту за несколько недель удалось совершить чудо – сформировать и вооружить около тридцати свежих дивизий и восстановить «Западный вал» – систему немецких долговременных укреплений, возведенных еще до войны на западе Германии. Союзным армиям стало уже не под силу пробить с ходу или обойти возникшую за Рейном стабильную непрерывную линию обороны. Они перешли в наступление лишь в марте 1945 года.

В ходе Висло-Одерской операции советские войска форсировали Одер. 4 февраля 1945 года от Берлина их отделяло 60 км. Но на заключительный рывок к столице Германии сил уже не хватало. Надо было делать оперативную паузу. Тем временем, на западе союзные войска подходили к Эльбе, тоже на прямой рывок к Берлину. И, что чрезвычайно важно, если продвижение Красной армии на запад сопровождалось ожесточенным сопротивлением вермахта и фольксштурма, то союзникам они почти не оказывали сопротивления, массово сдаваясь в плен. Черчилль настойчиво требовал, чтобы войска прямиком шли на Берлин.

Командующий союзными войсками Эйзенхауэр осторожничает. Он помнит зубодробительные удары немцев в Голландии и Арденнах. Тем более, что американские спецслужбы уверяют его, что немцы вообще вскоре откроют фронт и преподнесут ему Берлин на блюдечке. Также они уверены, что советская армия еще не готова к штурму Берлина. Наступление начнется не ранее 20-25 апреля. Чтобы удостовериться в этом, Эйзенхауэр 28 марта шлет телеграмму Сталину. С подачи Рузвельта он утверждает, что не придает Берлину стратегического значения и отказывается от намерения его штурмовать. Эйзенхауэр сообщает Сталину о своих планах – провести наступление сначала на юго-восток, в центральные районы Германии, по линии Эрфурт — Лейпциг — Дрезден, чтобы соединиться с наступающими с востока частями Красной армии и разрезать Германию на две части – северную и южную. Также союзники планируют наступление на юг, к горным районам Баварии и Австрии, где Гитлер намеревался организовать «Альпийскую крепость», и на север, чтобы захватить стратегически важные немецкие гавани – Бремен, Гамбург и Любек.

1 апреля Сталин шлет Эйзенхауэру ответную телеграмму, в которой соглашается, что Берлин потерял стратегическое значение. Он пишет, что основные советские силы будут сосредотачиваться южнее германской столицы, чтобы встретиться с войсками союзников. Советское наступление на Берлин начнется во второй половине мая. Сейчас на берлинском направлении сосредоточены, писал Сталин, лишь второстепенные советские части. Позже, западный историк Энтони Бивор назовет эту телеграмму лучшей первоапрельской шуткой в истории.

Сталин дезинформировал союзников, а, говоря проще, откровенно врал. Уже в тот же день, 1 апреля, он вызывает в Ставку маршалов Жукова и Конева и приказывает им начать наступление на Берлин 16 апреля и завершить его за 12-15 дней. Спешка объяснялась опасениями Сталина, что Эйзенхауэр не поверит и в последний момент направит свои армии на Берлин.

Неизвестно, поверили ли Эйзенхауэр и Рузвельт или все-таки, понимая, что главную тяжесть в войне вынес Советский Союз, решили не провоцировать Сталина и отдать главную победу. Несмотря на истерики и требования Черчилля, движение союзных войск не ускорилось.

К 13 апреля 9-я армия США была в 60 км от Берлина, передовые соединения уже форсировали Эльбу, перед американцами простиралась удобная для перемещения танков равнина Нижней Саксонии, а также частично разрушенный, но пригодный для продвижения войск автобан Рур — Магдебург — Потсдам. Две американские и одна английская парашютно-десантные дивизии приготовились высадиться на берлинских аэродромах «Темпельхоф» и «Гатов» и начать боевые действия до подхода главных сил, а, может быть, и принять капитуляцию берлинского гарнизона.

Генерал Брэдли требует приказа штурмовать город, который «лежит у ног». Но Эйзенхауэр медлит, считая, что у него есть еще несколько дней в запасе. Западные историки до сих пор не могут ему этого простить и называют его поступок «одним из самых странных решений в военной истории».

И здесь ударили наши войска. Стремительными ударами они окружили Берлин и встретились на Эльбе с американцами. 25 апреля начался непосредственный штурм города, продолжавшийся до 2 мая. Советские войска потеряли безвозвратными потерями 78 тысяч человек. Также погибло около 3 тысяч поляков из 1-го Войска Польского. Немцы потеряли 100 тысяч убитыми и более 400 тысяч пленными. История расставила всё на свои места. Финальную точку поставил народ, вынесший главную тяжесть в самой жестокой войне, – советский. Закономерный итог – Берлин был взят Красной Армией.