Бродский. Плач Поэта. Часть1 — LegendaPress

Бродский. Плач Поэта. Часть1

В газете «Вечерний Ленинград» была опубликована статья под хлестким названием «Окололитературный трутень». Статья была гнусная, собственно, не статья, а подлый донос, из которого следовало, что молодой бездельник по имени Иосиф Бродский, называющий себя поэтом, на самом деле является изменником Родины.

В каждом из нас Бог

Кое-кого стихи Бродского насторожили, показались опасными. Бдительные компетентные органы, призванные оберегать молодое поколение от чуждого влияния, строго предупредили поэта. Однако Бродский это предупреждение проигнорировал. Он продолжал выступать в различных аудиториях, собирая полные залы восторженной молодежи. Вот тогда-то и появилась в «Вечернем Ленинграде» эта злополучная статья…

«Окололитературный трутень», подписанная Я. Лернером, М. Медведевым и А. Иониным. Авторы статьи клеймили Бродского за «паразитический образ жизни».

Кампания травли

Многоопытные друзья поэта вполне осознавали, чем грозит затеянная против Бродского кампания травли. Они уговаривали Иосифа на время покинуть город, переждать опасный период в какой-нибудь деревенской глуши. Бродский никого не слышал.

Со стороны такое поведение могло показаться безрассудным. На самом деле Бродский ужасно страдал, но совсем по другой причине. Как раз в это время он переживал личную драму — ему изменила возлюбленная. Ушла к его же другу, тоже поэту. И это двойное предательство — друга и любимой женщины — затмило для него все остальное, в том числе угрозу готовящейся расправы. Горе двадцатитрехлетнего поэта было безутешным. Он не мог поверить, что любимая ушла навсегда. Надеялся, что она одумается, вернется. Безмерно страдая, он не переставал ждать… готов был простить измену… Мог ли он в таком состоянии думать о своей безопасности?

Между тем репрессивный механизм был уже запущен. Возмездие за непослушание не заставило себя ждать. Спустя два с половиной месяца после газетной публикации затевается судебный процесс, которому суждено будет войти в историю мировой литературы как «дело Иосифа Бродского». Никто из организаторов «дела» и помыслить не мог, куда оно их всех заведет.

А кто причислил вас к поэтам?

Стенограмма судебного заседания, сделанная писательницей Вигдоровой, моментально распространилась и принесла молодому поэту мировую известность. Эта же стенограмма дала общественности исчерпывающее представление о людях, которым поручено было этот так называемый суд вершить. Судья Савельева, например, требовала от подсудимого ответить на такой вопрос: «А кто причислил вас к поэтам?» На что получила дерзкий ответ: «А кто причислил меня к роду человеческому?»

Подсудимый будто издевался над советским судом. Он вел себя самоуверенно, высокомерно, чем приводил обвинителей буквально в бешенство. Вывод общественного обвинителя Сорокина был однозначен:

«Наш великий народ строит коммунизм. Процветает только то общество, где нет безделья. Бродский далек от патриотизма… На протяжении многих лет ведет жизнь тунеядца… Он принадлежал к компании, которая сатанинским хохотом встречала слово «труд»… Особенным успехом пользуется здесь набор порнографических слов и понятий. Например, Шахматова Бродский называл сэром!.. Бродского надо заставить трудиться насильно. Он — тунеядец, хам, прощелыга, идейно грязный человек. Надо выселить его из города-героя…»

Что это было? Трагедия? Фарс? Или, может быть, то и другое одновременно? В дни и месяцы, последовавшие за приговором, оказавшись в глухой архангельской деревушке Норенская, Бродский не очень-то задумывается над этим. Все его помыслы по-прежнему устремлены к той, единственной, кого он, несмотря на измену, продолжает безумно любить. Драматизм собственной ситуации рассматривается только сквозь призму безответного чувства. «Боль разлуки с тобой вытесняет действительность», — признается он в одном из стихотворений, посвященных возлюбленной.

Первые стихи Бродского с загадочным тогда еще посвящением «М.Б.» датированы июнем шестьдесят второго года. Инкогнито этих инициалов давно раскрыто. За ними — Марина Басманова, главная и, может быть, единственная любовь поэта. Первые строфы, обращенные к ней, совершенно не предвещают того накала страстей, который вскоре между ними возникнет.

Ни тоски, ни любви, ни печали,

ни тревоги, ни боли в груди,

будто целая жизнь за плечами

и всего полчаса впереди.

При всей своей проницательности Бродский на этот раз ошибся. С Мариной Басмановой будет у него все — и тоска, и любовь, и печаль, и боль — сердечная мука на целых три десятилетия вперед, практически на всю оставшуюся жизнь.

Любовь поэта

Кто-то из критиков мудро заметил: «Понять поэта — значит разгадать его любовь». Попробуем последовать этому совету — понять поэзию Бродского, разгадав тайну его лирических посвящений.

Только к 1989 году любовь поэта к музе Марине Барановой.( — ей посвятил более 1000 стихов) прошла окончательно.

Загадочная «М. Б.» — Марина Басманова… Большинство из тех, кто знал эту девушку, отмечают ее несомненную привлекательность. Стройная, высокая, с мягким овалом лица, темно-каштановыми волосами до плеч и зелеными глазами русалки, она буквально приворожила молодого поэта. Бродский восторгался ее талантом художника, ее музыкальной одаренностью.

Образ Марины ассоциировался в его воображении с кранаховской Мадонной, одной из лучших картин Эрмитажа. Поэтесса Наталья Горбаневская, увидев Марину, поделилась с Бродским теми же ассоциациями. Иосиф был совершенно счастлив. «Я всегда говорил ей: ты — радость Кранаха!» — ликовал он. И вот эта «радость» ему изменила…

Трудно со всей очевидностью предположить, что произошло в ту злополучную новогоднюю ночь с шестьдесят третьего на шестьдесят четвертый, когда на даче под Ленинградом собралась веселая молодая компания. Все собравшиеся — близкие друзья Бродского. Самого Иосифа в ту ночь среди них не было. Он находился в Москве. Поэт Дмитрий Бобышев привел Марину Басманову. Объяснил, что Бродский в свое отсутствие поручил ему заботу о девушке.

Марина

Марина вела себя очень скромно, казалась застенчивой, почти ни с кем не разговаривала. Только иногда загадочно улыбалась, глядя на буйное веселье, которое благодаря неумеренным возлияниям стремительно перерастало в загул. Вполне возможно, что самолюбивая девушка болезненно переживала отсутствие к себе должного внимания. Чем еще можно объяснить тот в высшей степени экстравагантный поступок, который она позволила себе под утро уже наступившего Нового года?

Видимо, утратив всякий контроль над своими действиями, она подожгла занавески на окнах и стала любоваться вспыхнувшим пламенем. Огонь погасили. Но скоро выяснилось, что девушка подожгла не только занавески, в ту ночь она испепелила и собственные чувства…

Читайте дальше Джучи. Пасынок Чингисхана. Часть 1

Читайте дальше Истинный царь. Саргон Древний

Читайте дальше Любовь на троих. Маяковский

Комментарии к статье (0)

Добавить комментарий

Top.Mail.Ru