Почему к 40 годам дочь Петра I из красавицы превратилась в чудовище?

Обвинять его в лести и заискивании не стоит – будущая императрица в 1730 году была максимально далека от трона, поэтому такие высказывания могли навлечь на дипломата скорее гнев, чем милость. А вот в поздние годы её правления даже самые слащавые царедворцы предпочитали восхищаться мудростью государыни, а не её красотой.

Неустроенная личная жизнь

Описание не только внешности, но даже характера и привычек Елизаветы Петровны в юности совершенно не совпадает с её поведением во второй половине царствования. Она росла очень подвижной девушкой, обожала танцы, верховую езду и в целом вела активный образ жизни. Неудивительно, что врождённая склонность к полноте в те годы никак не проявлялась.

Любимую дочь Пётр рассчитывал выдать замуж за Людовика XV, ну или хотя бы герцога Орлеанского. По этой причине она изучала французский язык едва ли не больше, чем русский, ей прививали манеры европейского света и прочили блестящее будущее. Однако Бурбоны от брака уклонились и пришлось искать претендентов попроще.

Красота девушки мало кого оставляла равнодушным, так что из женихов выстроилась очередь. Но семейное счастье Елизаветы расстроило досадное обстоятельство: царевна, оставшаяся сиротой в 17 лет, приглянулась собственному племяннику. Пётр II и слышать не хотел ни о какой свадьбе тётушки, предпочитая сам проводить с ней всё свободное время и последовательно отказав ряду претендентов на её руку и сердце.

Пришлось дочери первого императора довольствоваться кавалерами попроще. Первым был русский военачальник Александр Бутурлин, но его Пётр II отправил командовать на Украину. Следующим фаворитом стал Семён Нарышкин. Его и вовсе услали за границу. Юный император, как известно, умер в 14 лет, но наладить личную жизнь Елизавете уже не удалось.

При Анне Иоанновне искать ей мужа и вовсе никто не планировал – скажи спасибо, что в монахини не постригли. Иностранцы всё-так же искали руки Елизаветы (самым экзотичным претендентом был персидский Надир-шах), но женщина уже поняла, что семейного счастья у неё не будет, и, махнув рукой, начала утешаться в объятиях поклонников.

По слухам, в это время она рожала как минимум дважды. Для власти Анны Иоанновны эти дети были не опасны, Елизавета даже не могла оставить их при себе. Зато современники отмечали, что на фигуре будущей императрицы роды сказались плачевно. Её шёл только 31-ый год, когда посол Финч сообщал в Лондон «Елизавета слишком полна, чтобы быть заговорщицей».

Весёлое время правления

Английский дипломат оказался недальновидным: переворот дочь Петра совершила без труда, причём сумела даже обойтись без кровопролития. Впрочем, та лёгкость, с которой она пришла к власти, заставляла императрицу постоянно опасаться, что расставание с короной тоже может оказаться стремительным. Её увлечённость поздними застольями некоторые исследователи объясняют именно опасением за свою жизнь и власть: дескать, Елизавета старалась бодрствовать в самое опасное время суток – ночью.

Впрочем, очевидцы сообщали, что и до восшествия на престол она не имела ни малейшего представления о режиме дня: ела тогда, когда хотела, и спать ложилась, когда заблагорассудится. Кроме того, после десяти лет жизни при Анне Иоанновне, когда Елизавета была стеснена в средствах, став императрицей она дала волю своей любви к вкусной еде и питью. Грандиозные обеды, которые закатывались в Петербурге, становились предметом зависти даже при дворах европейских правителей.

Неудивительно, что такая жизнь довольно быстро положила конец её природной красоте. Её молодость ушла: организм уже не мог справляться с выпавшими на него нагрузками. Вместо прежнего подвижного образа жизни она теперь вела гораздо более спокойный, развлекаясь только на балах (в основном в первую половину правления).

Неумеренность в еде, питье и нарушенный режим сна довольно быстро сделали своё дело. Если в 20 лет её единственным недостатком считался курносый нос, то в 40 на него внимания уже никто не обращал. Бросавшихся в глаза проблем хватало: полнота, второй подбородок, заплывшее лицо, даже ножки, которыми она так гордилась в молодости, были покрыты незаживающими ранами.

Сама Елизавета, конечно, не могла не замечать произошедших изменений и очень переживала по этому поводу. С годами она становилась всё более нервной и истеричной, могла сорваться по пустяку и даже поколотить любого, подвернувшегося под руку. Особенно доставалось молодым придворным дамам, чья красота мозолила императрице глаза. Так что, вопреки известному выражению, «весёлой царицей» Елизавета была не так долго, как хотелось бы ей самой и окружающим.