Как распалась Австро-Венгерская империя

Австро-Венгрию в учебниках советского времени именовали не иначе, как «тюрьма народов», в отличии от нас, воплощения «братской семьи народов».

Между тем пропагандистский штамп о «братской семье» мы позаимствовали именно от Австро-Венгрии, которая убеждала всех, что именно так и обстоят дела в их империи.

Убедить имперским чиновникам в этом, однако, удалось только лишь себя — потому что, как оказалось, не существовало никаких сил, которые способны были предотвратить парад суверенитетов, начавшийся в 1918 году.

Многочисленные «а что было бы, если бы…» сопровождают тему распада крупнейшего государства Европы и по сей день.

В Австро-Венгрии выпускалось огромное количество открыток и плакатов, рассказывающих о дружбе народов, населявших империю

И в самом деле, тема для обсуждения довольно любопытная (при всей моей нелюбови к «истории в сослагательном наклонении»), хотя бы по той причине, что еще в начале ХХ века перспективы австро-венгерского государства, даже с учетом более скромных темпов роста, по сравнению с ведущими экономиками мира, вовсе не выглядели катастрофическими.

Но множество мелочей, не совсем очевидных, червячками подтачивали некогда величественную империю.

Будучи самым большим государством Европы XIX века (более 50 млн. населения) Габсбурги, в силу присущей монархии инертности, не спешили с реформами в экономике, что сильно тормозило индустриальное развитие страны.

Относительно поздно, по европейским меркам, отменив крепостное право (1853), правительство «не докрутило» земельные реформы, оставив крестьян, по сути, без земли — в итоге страна получила мощный отток переселенцев, в первую очередь, из тех районов, где малоземелье было особенно чувствительно. Так, из одной только Галиции (современная Украина) ежегодно уезжало несколько тысяч семей, достигнув пика (17 тысяч в год) в 90-е года, а за одно только предвоенное десятилетие в одни только США уехало около 2 млн. подданных императора.

Иммигранты пересекают океан. Число желающих убыть в неведомые страны сильно превышало возможности океанского транспорта

Не смотря на развитое сельское хозяйство Венгрии (которая, образно говоря, кормила империю в те годы) зерно приходилось закупать в Румынии и России — собственные крупные помещичьи хозяйства были малоэффективны, а мелкие не могли прокормить даже их владельцев.

Отчасти обнищание земледельцев могло бы дать приток рабочих рук в промышленность, в которую, учитывая низкую стоимость и обилие трудовых ресурсов, начали вкладывать деньги немцы и французы (в относительно небольших масштабах), но промышленного взрыва не случилось, и флагманы индустриализации не сильно нуждались в притоке рабочих в объемах, которые могло им дать обнищание крестьян.

Проблемой была именно нехватка капиталов: в той же Галиции добыча нефти (Австро-Венгрия перед первой мировой занимала 4-е место в мире по добыче нефти) не стала новой точкой приложения сил для освободившихся трудовых ресурсов — добыча велась хищнически, без применения промышленных механизмов и наработанных уже тогда приемов разработки, что, в итоге, привело к быстрому истощению пластов и сильно усложнило развитие промысла.

Добыча нефти в Галиции. Месторождение раскапывалось, а дальне выступающая на поверхность нефть черпалась и перемещалась вручную, ведрами

При этом — создавались промышленные гиганты и «бренды на все времена», вроде чешских «Шкода», «Татра», «Батя», австрийских «Альпина-Монтан»,»Манлихера», «Сваровски» , «Фишер», венгерских «Икаруса», «Гедеона Рихтера» или «Глобуса». Именно в Австрии нашли самый благодатный отклик идеи банковской кооперации, и банк, созданный на принципах одного из самых известных пропагандистов кооперации, немца Фридриха Райффайзена, обрел там свой настоящий дом.

Императорский двор, однако, проводил максимально консервативную, последовательно протекционистскую экономическую политику.

«Благодаря» этому промышленные товары, в первую очередь, продукция машиностроения и металлобработки зачастую стоили в два-три раза дороже дороже импортных и были не конкурентоспособны на мировой арене. Показательно, что когда концерн «Шкода» умудрился выиграть большой контракт на поставку оружия в Китай, у него образовались убытки, которые покрывались казной.

Один из первых автомобилей «Шкода»

Австро-венгерская легкая промышленность, меж тем, оказалась весьма востребована за рубежом — обувная фабрика «Батя» быстро стала, как тогда говорили, «паневропейским» гигантом, обувь под этой маркой продавалась от Владивостока до Лиссабона, экспортировалась в Америку и Японию. закрепилась и марка «Богемский хрусталь», чему в значительной степени способствовало изобретение основателем фирмы «Сваровски» электрического станка для обработки стекла, быстро прижившегося и в Чехии. В те же годы австрийцы, чехи и словаки начали «пивную экспансию», строя пивзаводы по всему миру. Мода на токайские вина так же появилась во времена Австро-Венгрии. Но, не смотря на политику жесточайшего меркантилизма, которую можно выразить фразой «золото не должно уходить за рубеж», имперская казна находилась в постоянном дефиците.

Суммы, которые тратила империя на содержание двора, армии, чиновников и госслужащих (10% всех занятых) не покрывались собираемыми налогами, постоянные войны или военные операции (куда отнесем аннексии многих территорий Европы и бесконечные подавления восстаний) истощали и без того не богатую казну.

Императорский дворец Хофсбург в Вене

Политика протекционизма препятствовала притоку в страну иностранного капитала, и успехи отдельных предприятий случались не благодаря, а вопреки политике двора и правительства.

Стремление подчинить и держать под контролем отдельные «хлебные» отрасли (вроде железных дорог, которые, хотя и считались акционерным обществом, но более чем на 90% принадлежали государству) и искусственная монополизация целых отраслей «для удобства собирания налогов» (вроде горнорудной, к началу первой мировой войны на 90% сконцентрированной в руках «Альпина-Монтан»), пренебрежительное отношение к развитию «окраин» (вроде не раз уже упомянутой Галиции, Далмации или Боснии и Герцеговины) и — откровенное расхищение средств на «нацпроекты», говоря современным языком, вроде неокупаемых и очень дорогих железных дорог, построенных в пределах империи за казенный счет во множестве и — не ведущих никуда, не обеспеченных никаким потоком — ни людей, ни грузов — все это легло на империю тяжким бременем…

Железнодорожное строительство было подражательным: гигантский «нацпроект» с малоэффективными железными дорогами, которые никуда не вели, своего рода «карго-культ»: для многих имперских чиновников так и осталось загадкой, почему то, что «выстреливало» в других странах, оказалось пустыми тратами в Австро-Венгрии.

Не существовало никаких очевидных экономических интересов, которые скрепляли бы Австро-Венгрию.

Неэффективность управления ею, ее беспомощность в решении и экономических и политических вопросов, в итоге, привела к той самой катастрофе, о которой говорил убитый в Сараево наследник императора, эрцгерцог Франц Фердинанд (событие, ставшее поводом к началу первой мировой) — в случае войны с Россией падет и империя Романовых, и империя Габсбургов.

Ну и, чисто для справки:

7 октября 1918 года парламент Венгрии расторг унию с Австрией и провозгласил независимость страны, 28 октября образовалась Чехословакия, вслед за ней, 29 октября, возникло Государство Словенцев, Хорватов и Сербов. 3 ноября независимость провозгласила Западно-Украинская народная республика, 6 ноября в Кракове было объявлено о воссоздании Польши. Также в ходе распада империи возникли или возникали Тарнобжегская республика, Гуцульская республика, Русская Народная Республика Лемков, Республика Команча, Республика Прекмурье, Венгерская Советская Республика, Словацкая Советская Республика, Республика Банат, Республика Фиуме.

Распад Австро-Венгрии

Заметим, что «рост национального самосознания», о котором с таким пафосом и непременно в положительно коннотации до сих пор рассказывают нам на уроках в школе, не так уж часто не ведет в итоге к, как минимум, снижению жизненного уровня, политического и экономического потенциала новообразованных стран, но можно только гадать, что могло бы случиться, если бы Австро-Венгерская империя хоть чуточку больше соответствовала бы требованиям своей эпохи.