Кто убил Сергея Есенина. Историческое расследование

Подверженный алкоголю скандалист, растративший свой недюжинный талант на кабаки и девиц, последний русский национальный поэт Сергей Есенин. Так гласила молва. Так заверяли публику власти. Но действительно ли Есенин находился на грани смерти, и сам ли он наложил на себя руки? Попробуем разобраться.

Тайна гостиницы «Англетер»

В 1998 году вышла в свет книга В.И. Кузнецова «Тайна гибели Есенина». Как и любое расследование на острую тему, её интересно читать. Идея, изложенная В.И. Кузнецовым, щекочет нервы и поднимает давление. Исследованные им «остатки архива гостиницы» «Англетер» и опрошенные свидетели (из тех, что остались в живых) приводят автора к сенсационному выводу:

«…24-27 декабря 1925 года [Есенин] не жил в «Англетере».

По мнению питерского автора, Есенин был убит агентами ОГПУ. Они перенесли труп поэта в «Англетер», инсценировали самоубийство через повешение, и далее оповестили персонал гостиницы.

В 5-й номер, пишет Кузнецов, где будто бы жил поэт, после его смерти «допускались в основном только проверенные товарищи: весь спектакль абсурда проходил в глубокой тайне — иначе скоро бы открылось: московского беглеца до официального объявление о его самоубийстве в «Англетере» не видели».

Косвенно на ту же мысль наталкивает отсутствие воспоминаний о встречах с Есениным постоянных жильцов «Англетера», среди которых было немало людей искусства. О событиях 28 декабря ни один из них не обмолвился ни словом. И так далее. В книге приводятся и другие документы, содержание которых может заставить задуматься.

Акт о самоубийстве

В день смерти поэта, 28 декабря 1925 года, рукой участкового надзирателя Н. Горбова в присутствии управляющего гостиницей Назарова и понятых был составлен «Акт о самоубийстве Есенина»:

«…Прибыв на место мною был обнаружен висевший на трубе центрального отопления мужчина, в следующем виде, шея затянута была не мертвой петлей, а только одной правой стороной шеи, лицо было обращено к трубе, и кистью правой руки захватился за трубу, труп висел под самым потолком, и ноги от пола были около 1,5 метров… При снятии трупа с веревки и при осмотре его было обнаружено на правой рук[е] выше локтя с ладонной стороны порез, на левой рук[е] на кисти царапины, под левым глазом синяк, одет в серые брюки, ночную белую рубашку, черные носки и черные лакированные туфли. По предъявленным документам повесившийся оказался Есенин Сергей Александрович, пис[атель], приехавший из Москвы 24 декабря 1925 г.».

Посмертное описание показывает, что незадолго до своей кончины Есенин с кем-то боролся. Синяк под глазом, свежий порез и царапины на руках тому подтверждение. Странно было и то, что шея покойника была «затянута не мертвой петлей», а только одной стороной удавки.

Но если смерть поэта — дело рук сотрудников ОГПУ, то, кто за ними стоял, кто отдавал преступный приказ? По мнению В.И. Кузнецова, организатором убийства Есенина был Л.Д. Троцкий. Аргументация предлагается следующая.

«Демон революции» против «русского гения»

У Троцкого, пишет В.И. Кузнецов, имелось много причин «проучить» поэта. Во-первых, после заграницы Есенин на всех углах будто бы «славил» советскую власть. Во-вторых, был «нескрываемым российским» патриотом. А Троцкий (будто бы он один) «давно предал это чувство проклятию». Есенин с его лапотной Русью, продолжает аргументировать В.И. Кузнецов, противоречил «любимому детищу Троцкого — мировой революции. И хотя поэт распевал с Дункан в Европе «Интернационал», доверять ему нельзя, его сольные концерты лишь бравада и фронда. Чтобы иметь «право на песнь», его, это право, нужно заслужить верностью РКП(б)». И последнее. летом 1924 года Троцкий сказал Есенину: «Жалкий вы человек, националист». А Есенин якобы ответил: «И вы такой же». То есть здесь при желании можно разглядеть зарождение личной неприязни.

Не знаю, как вам, но мне эти «доказательства» кажутся детским лепетом. Троцкий, конечно, бывал чересчур жесток, командуя Красной армией, но организатором закулисных убийств он не был. Троцкий всегда действовал открыто, потому что считал себя революционером, а не душегубом.

Да и влияние на силовые структуры (и вообще политическое влияние) в 1925 году он уже потерял. В октябре 1926 года пленум ЦК исключил Троцкого из членства в Политбюро. Еще через год за руководство демонстрациями оппозиции в Москве и Ленинграде он был исключён из партии. В январе 1928 года Сталин выслал его в Алма-Ату, а в феврале 1929 года его выдворили в Турцию.

Некролог Троцкого и не только его

Наверное, только те, кто читал автобиографию Троцкого, знают, что у него и самого был художественный дар. Как «художник художника» Троцкий не мог не ценить Есенина, несмотря на их идеологические различия. 19 января 1926 года Троцкий в «Правде» опубликовал некролог на смерть поэта. Это искренняя статья «не чуждого литературе большевистского вождя»:

«Он ушёл сам, кровью попрощавшись с необозначенным другом — может быть, со всеми нами. Поразительны по нежности и мягкости эти его последние строки. Он ушёл из жизни без крикливой обиды, без позы протеста, не хлопнув дверью, а тихо призакрыв её рукою, на которой сочилась кровь. В этом жесте поэтический и человеческий образ Есенина вспыхнул незабываемым прощальным светом» (Л. Троцкий).

Очень точно высказался в другом некрологе Алексей Николаевич Толстой:

«Погиб величайший поэт… Он горел во время революции и задохнулся в будни. Он ушёл от деревни, но не пришёл к городу. Последние годы его жизни были расточением гения. Он расточал себя. Его поэзия есть как бы разбрасывание обеими пригоршнями сокровищ его души».

Образ жизни или «просто больной человек»

О том, как в последние годы жизни Есенин «расточал» свой гений, написала в частном письме мать Софьи Толстой-Есениной Ольга Константиновна.

«Сейчас мне одна знакомая рассказала, что Соню обвиняют, что она не создала ему “уюта”, а другие говорят, что она его выгнала. Да какой же можно было создать уют, когда он почти всё время был пьян, день превращал в ночь и наоборот, постоянно у нас жили и гостили какие-то невозможные типы, временами просто хулиганы, пьяные, грязные. Наша Марфа с ног сбивалась, кормя и поя эту компанию. Всё это спало на наших кроватях и тахте, ело, пило и пользовалось деньгами Ес[енина], кот[орый] на них ничего не жалел. Зато у Сони нет ни башмаков, ни ботков, ничего нового, всё старое, прежнее, совсем сносившееся. Он всё хотел заказать обруч[альные] кольца и подарить ей часы, да так и не собрался. Ежемесячно получая более 1000 рублей, он всё тратил на гульбу и остался всем должен: за квартиру 3 мес., мне (еще с лета) около 500 руб. и т. д. Ну, да его, конечно, винить нельзя, просто больной человек. Но жалко Соню».

Незачем жить

Как пишет З. Прилепин в биографической книге о Есенине, в последний год жизни поэт не задумал ни одной серьёзной вещи. Обещал «Госиздату» большую поэму, но к тексту даже не приступал. Он только уговаривал себя, что скоро возьмётся за перо. Что сможет быть великим, как раньше. Но время и деньги тратил на одурманивание мозгов.

Есенин переживал кризис. Как пишут исследователи: «Что ему нужно было сделать ещё? …куда ещё надо было отправиться Есенину на своём поэтическом пути? Влюбиться в очередную актрису и посвятить ей стихи…? Сочинить поэму о Будённом? Поселиться в деревне и выдать цикл жизнерадостных стихов о рыбаках? «Маленькой поэмой» о первом тракторе на деревне всех удивить? Переквалифицироваться в детского поэта — и соревноваться с Корнеем Чуковским?»

В одном парижском некрологе о Есенине говорилось: «В обезьяньих лапах большевизма и советчины он чувствовал себя, как гость в публичном доме». Пожалуй, оба суждения недалеки от истины.

Делать ( в литературном смысле) в советской России Есенину было нечего, хотя он и старался, как мог, приспособиться. Старался и от этого ещё больше погружался в алкогольный мрак. Как сказал бы Данте: «Земную жизнь пройдя до половины [он] очутился в сумрачном лесу…» Солнца луч более не блистал над его головой, и жизнь поэта оборвалась в полном одиночестве в убогом гостиничном номере на первом этаже.

Постскриптум

После смерти поэта воспели в пышных некрологах. Но спустя несколько месяцев в советской прессе началась жёсткая кампания против «есенинщины». Троцкий был тут ни при чём. Приказы отдавал Иосиф Сталин. А его тогдашний «соратник поневоле» Н.И. Бухарин опубликовал в одном из январских номеров «Правды» 1927 года «Злые заметки», в которых обозвал поэзию Есенина «причудливой» смесью «из кобелей, икон, сисястых баб…».

Публичное хамство Бухарина и одобрительное молчание его высокопоставленных коллег лишний раз подтверждают, что у Сергея Есенина в 1925 году был один выход — либо искать и не находить сил для творчества, либо покончить с жизнью и со временем войти в школьные хрестоматии певцом «русскости» в коммунистической стране.

СТАНЬ МЕЦЕНАТОМ!! Поддержи LegendaPress пожертвованием, чтоб мы и дальше могли писать для Вас!