История заблуждений. Евпатий Коловрат

Множество историй говорит нам про его подвиги. И в них Евпатий предстает перед нами то воином Перуна, то добрым христианином, а то и вовсе яростным берсерком, рвущим врагов на части, словно голодный медведь по весне.

И образы эти, меняясь от книги к книге, попадая в фильмы и даже околонаучные статьи, превращают жившего восемь веков назад воина в фигуру легендарную, а где-то даже и былинную. Пожилой и грузный воевода, видевший в своей жизни многое, становится совсем молодым парнем, знающимся со святыми, отшельниками и волхвами, чтобы через секунду превратиться в боярина в стальной чешуе и золоченом шлеме, несущимся в атаку на бесчисленного врага.

Так кем же в действительности был Евпатий Коловрат? Что мы о нем вообще знаем? Давайте разбираться.

И начать нужно с того, что действительной информации о Евпатии совсем немного. Про него нам говорят всего лишь полторы страницы летописи «Повесть о разорении Рязани Батыем». И это единственная сколько-нибудь правдивая информация о последнем защитнике Рязани. Всё остальное — это не более чем литература, написанная «по мотивам» источника. Причем в основном уже в конце XIX — начале XX века. И именно поэтому все, кроме первоисточника, мы с вами сегодня решительно отринем. А вот тот самый фрагмент из «Повести» разберем полностью.

И, казалось бы, ну что толкового можно добыть из четырех десятков строчек летописи? Но не нужно делать поспешных выводов, мой друг. Эти четыре десятка строк могут хранить в себе множество интересного, особенно если рядом с ними положить на стол знание о тех реалиях, в которых существовало Рязанское княжество начала XIII века.

Но, впрочем, я, кажется, опять заболтался. Пора приступать.

Ты узнаешь его из тысячи.

• И некий из вельмож рязанских по имени Евпатий Коловрат был в то время в Чернигове с князем Ингварем Ингваревичем, и услышал о нашествии зловерного царя Батыя, и выступил из Чернигова с малою дружиною, и помчался быстро.

И первое, что мы совершенно точно можем сказать: Евпатий Коловрат не был ни простым воином, ни дружинником, и даже воеводой он не был. Почему? Ну, потому что его прямо и открыто называют вельможей, а значит, знатным человеком и приближенным Рязанского князя. Скорее всего, он был одним из прямых вассалов князя. может быть, пожалованным землей, может быть, нет, но в любом случае достаточно значимым, чтобы вести диалог с князем соседних земель и вести за собой «малую дружину».

На «малой» дружине нужно остановиться поподробнее. В общем, в те времена, термин «малая» применялся в двух случаях, и мог обозначать совершенно разные военные отряды.

Во-первых, действительно «малую» то есть маленькую дружину, часть от дружины «большой» княжеской. Но не нужно думать, что это было три — четыре человека, совсем наоборот. Дружина, даже малая, это в первую очередь дружина, то есть боевая группа, способная выполнять не только представительские и охранные функции, но и действовать по своему прямому назначению, то есть громить врага как самостоятельно, так и в составе более крупной армии.

Разные летописи говорят нам о разном количестве воинов в таких отрядах, но обычно это несколько десятков хорошо вооруженной и отлично обученной бронированной конницы, что была прямым аналогом европейских рыцарей того времени. Некоторые источники, говоря о малой дружине, оперируют сотнями бойцов, но в нашем случае это совершенно точно не так. Рязань была не очень богатым княжеством, и вся ее княжеская дружина едва ли достигала трех или четырех сотен человек.

Во-вторых, «малой дружиной» иногда называли молодых сыновей тогдашней военной элиты и прочую молодежь, что служила князю и стремилась перейти в дружину «большую». То есть то, что сейчас принято называть младшей дружиной. Хотя, конечно, термин этот искусственный и придуман значительно позже.

Какое количество этой «молодежи» служило Рязанскому князю, мы совершенно точно не знаем. Но их тоже было не менее нескольких десятков, хотя совершенно точно не более, чем княжеских дружинников.

В общем, Евпатий должен был выехать из Рязани с довольно большим отрядом конных воинов. И это, в общем то совершенно точно бьется с тем, что мы знаем о традициях того времени. Доверенное лицо князя, тем более аристократ высокого ранга, не мог ехать к князю соседнему без большой, хорошо снаряженной и богато одетой дружины. Иначе это было бы позором и ему, и его владыке.

Почему именно конной? Так дружина же. Дружинники русских княжеств были традиционно тяжелой кавалерией. Да и написано же «помчались быстро». А в реалиях средневековой Руси, быстро могло передвигаться только конное войско. С пехотой особо не разгонишься.

Собственно конное войско.

• И приехал в землю Рязанскую и увидел ее опустевшую, города разорены, церкви пожжены, люди убиты. И помчался во град Рязань и увидел город разорен, государей убитых и множество народа полегшего: одни убиты и посечены, другие пожжены, а иные в реке потоплены. И воскричал Евпатий в горести души своей, распаляяся в сердце своем. И собрал небольшую дружину – тысячу семьсот человек, которых бог соблюл вне города.

И следующие строчки летописи снова говорят нам о том, что Евпатий был совсем непростым человеком. Только крайне авторитетный аристократ мог собрать на земле, по которой только что прошла вражеская армия, войско. Причем не просто войско, как ты видишь, дорогой читатель, речь тут снова идет о дружине. То есть о профессиональных воинах.

Для того чтобы приехать в какой-нибудь дальний удел, военная элита которого не успела к осаде Рязани, и заставить их ополчится, нужен был не только крайне высокий авторитет, но и определенное положение на тогдашней социальной лестнице. Так-то никто, кроме князя, поселившего дружинника на землю, не мог требовать от него службы. А Евпатий смог. И это могло значить только одно — он был правой рукой князя. Ну, или левой, если Князь рязанский был левшой.

Совершенно понятно, что никаких тысячи семисот человек там не было. Конное войско такого размера вряд ли могла выставить вся рязанская земля. Но совершенно точно, отряд Евпатия чрезвычайно усилился. Настолько, что он решил, что уже готов пояснить монголам, что в рязанских землях им не то чтобы очень рады.

И кто-то может сказать, — ну, погоди, автор что значит несколько десятков, ну пусть даже несколько сотен конных воинов? Этого же недостаточно, чтобы выиграть сражение, а тем более полномасштабную войну. И эта мысль, дорогой друг, будет совершенно неверной.

В Сражение при Бремюле, чуть более четырех сотен английских рыцарей сделали всю работу, победив своих французских коллег и напугав французскую пехоту. Причем напугав так сильно, что она просто побоялась вступить в бой. В Битве при Бувине, две сотни французских рыцарей, ударив во фланг, опрокинули центр имперской армии, растоптав часть стоящей там пехоты, а остальных просто разогнав в разные стороны.

Две, а тем более три сотни хорошо тренированных и жадных до драки рыцарей — это страшная сила, оказаться на пути которой ни один разумный человек не захочет. И, похоже, именно такая сила и собралась в руках рязанского вельможи Евпатия.

Ну что парни, попугаем монголо-татар?

• И погнались вослед безбожного царя, и едва нагнали его в земле Суздальской, и внезапно напали на станы Батыевы. И начали сечь без милости, и смешалися все полки татарские. И стали татары точно пьяные или безумные. И бил их Евпатий так нещадно, что и мечи притуплялись, и брал он мечи татарские и сек ими. Почудилось татарам, что мертвые восстали. Евпатий же, насквозь проезжая сильные полки татарские, бил их нещадно. И ездил средь полков татарских так храбро и мужественно, что и сам царь устрашился.

И снова мы видим множество подтверждений того, что сборная Евпатия Коловрата состояла из крайне профессиональных конных воинов.

Ну, во-первых, потому что он догнал отряды монгольского войска. Армия, отягощенная пехотой, а тем более обозом, никогда не догонит ударные части, состоящие в основном из легкой кавалерии. А у русских дружинников это получилось сделать в считанные дни. Двадцать первого декабря была сожжена Рязань, а одиннадцатого января монгольская армия подходила уже к Москве. Так что вся история с возвращением Евпатия, сбором войска, погоней и его гибелью длилась меньше двадцати дней. А это значит, что погоня была стремительной, и речь в принципе не шла ни о пехоте, ни о, тем более, о каком-то народном ополчении.

А во-вторых, в строках летописи мы видим идеальное описание именно что атаки тяжелой ударной конницы. «насквозь проезжая полки, бил их нещадно». Именно так и выглядит атака рыцарской кавалерии: всадники столкнувшихся отрядов проезжают сквозь строй противника, пытаясь ссадить врага ударом для того, чтобы развернуться и проделать подобное еще пару раз. Здесь мы видим настолько эталонную реконструкцию лобовой кавалерийской атаки, что даже нечего добавить. Остается замереть в немом восхищении от эпичности происходящего.

Кстати, отдельно хочется отметить паршивое качество оружия. Если верить летописцу, за бой и сам Евпатий, и его воины поменяли не один клинок, не гнушаясь пользоваться, кстати, оружием противника. Качество которого, похоже, было таким же паршивым. Что, в принципе, и не удивительно. Немногие кузнецы могли сделать оружейный шедевр, имея в качестве материала болотную руду и древесный уголь.

Но случались конечно и шедевры.

• И едва поймали татары из полка Евпатьева пять человек воинских, изнемогших от великих ран. И привели их к царю Батыю, а царь Батый стал их спрашивать: «Какой вы веры, и какой земли, и зачем мне много зла творите?» Они же отвечали: «Веры мы христианской, люди великого князя Юрия Ингваревича Рязанского, а от полка мы Евпатия Коловрата. Посланы мы от князя Ингваря Ингваревича Рязанского тебя, сильного царя, почествовать, и с честью проводить, и честь тебе воздать. Да не дивись, царь, что не успеваем наливать чаш на великую силу – рать татарскую».

И вот тут мы снова вернемся к личности Евпатия Коловрата. Летописец прямо говорит нам голосами его воинов, что вел за собой последний защитник Рязанской земли полк. То есть людей ополчившихся. То есть тех, кто мог и умел воевать «в полке», то есть в строю. И очень похоже на то, что были это не только малая дружина и дружина самого Коловрата, но и все военные профессионалы, оставшиеся в живых после падения Рязани.

Трудно представить, каким нужно было обладать авторитетом, чтобы после смерти князя и падения столицы в считанные дни суметь собрать огромный, по меркам Рязанского княжества, ударный кулак и своей волей бросить его в последний бой. Нет, точно, совершенно точно не был Евпатий ни воеводой, ни простым аристократом. Такое, в общем-то, не каждому князю по силам будет.

Но и дружинники, конечно, орлы. Совершенно точно понимая, что это твои последние слова, так хамить, хотя, конечно, и со всем уважением, пускай даже и не царю, то совершенно точно самой верхушке аристократии монгольского государства…. Это само по себе тянет на подвиг, как минимум. И заметь, никакой грубости, хотя каждое слово звучит обидно до последней крайности.

Спешенная дружина. Ну примерно вот так.

• Царь же подивился ответу их мудрому. И послал шурича своего Хостоврула на Евпатия, а с ним сильные полки татарские. Хостоврул же похвалился перед царем, обещал привести к царю Евпатия живого. И обступили Евпатия сильные полки татарские, стремясь его взять живым. И съехался Хостоврул с Евпатием. Евпатий же был исполин силою и рассек Хостоврула на-полы до седла. И стал сечь силу татарскую, и многих тут знаменитых богатырей Батыевых побил, одних пополам рассекал, а других до седла разрубал.

А тут мы с тобой видим, дорогой друг, последнее сражение Рязанского полка. И нужно сказать, что сражение для татар было непростым. Настолько, что против него они кинули части под командованием Хостоврула, или по-другому, Товрула, неизвестного, но именуемого полководца монгольского войска. А значит, это были «линейные» части, которые, в общем-то, должны были в этот момент скорым маршем идти на Москву, а не рубиться насмерть с остатками рязанских войск.

И вот это говорит о последней битве отряда Коловрата больше тысячи слов. Приведенные им к самому порогу юрты Батыя парни были не просто разрозненной кучкой недобитков. Это была нормальная такая дружина, битые жизнью и войной парни. Вот только у них не было больше семьи и родины, зато было чертовски сильное желание вдумчиво поговорить с теми, кто их всего этого лишил.

Ну а историю про индивидуальный героизм мы, пожалуй, опустим. Не потому, что его не было. Конечно же, его было предостаточно. Но на фоне всего этого крайне эффектного последнего выступления сборной Рязанских земель меркнет любой личный подвиг.

Конная дружина.

• И возбоялись татары, видя, какой Евпатий крепкий исполин. И навели на него множество орудий для метания камней, и стали бить по нему из бесчисленных камнеметов, и едва убили его. И принесли тело его к царю Батыю. Царь же Батый послал за мурзами, и князьями, и санчакбеями, – и стали все дивиться храбрости, и крепости, и мужеству воинства рязанского. И сказали царю приближенные: «Мы со многими царями, во многих землях, на многих битвах бывали, а таких удальцов и резвецов не видали, и отцы наши не рассказывали нам. Это люди крылатые, не знают они смерти и так крепко и мужественно на конях бьются – один с тысячею, а два – с десятью тысячами. Ни один из них не съедет живым с побоища».

А в это мы, конечно, со всей решительностью не поверим. Совершенно точно ни о каких камнеметах в том сражении речи быть не могло. При столкновении двух преимущественно конных отрядов, история с камнеметами, которые нужно собирать из походного положения в боевой несколько дней, выглядит совершенно неуместной.

Быстрая, словно верховой пал, кавалерийская схватка длится недолго. Удар, второй и все. Кто-то лежит в замерзающей грязи под копытами коней, а кто-то празднует победу. А вот история про то, что русские дружины были крайне неприятным противником в контактном бою. вот она крайне похожа на правду.

Несколько лет назад на реке Калке, русские дружины хотя и проиграли битву, но одним слитным ударом смогли дойти сквозь всю монгольскую армию до самой ее ставки, убив одного из командиров, что находился там. В общем, неприятные были люди, до последней возможности. Ни зла забывать не умели, да и умирали крайне неохотно, стараясь забрать с собой любого, до кого могли дотянуться.

Поэтому, конечно, не из камнеметов, но маневром и огневой мощью, монголы дружинников Евпатия Коловрата все-таки размотали. Точно так же, как потом князя Московского, Владимирского, Киевского, венгров, поляков, немцев. Как ни крути, монголы были крайне серьезными ребятами, и любой, кто хоть на секунду недооценивал их, делал свою последнюю в жизни ошибку.

Спокойно стоим в засаде, а как подойдут, выпрыгиваем!

• И сказал Батый, глядя на тело Евпатьево: «О Коловрат Евпатий! Хорошо ты меня попотчевал с малою своею дружиною, и многих богатырей сильной орды моей побил, и много полков разбил. Если бы такой вот служил у меня, – держал бы его у самого сердца своего». И отдал тело Евпатия оставшимся людям из его дружины, которых похватали на побоище. И велел царь Батый отпустить их и ничем не вредить им.

Но почему? Почему Евпатий Коловрат, совершенно точно понимая, что шансов у него нет ни одного, с такой уверенностью и спокойствием шел на смерть и вел за собой сотни своих дружинников и прочих воинов, что пришли на его зов? Почему эти злобные, как волки, и яростные, словно раненая росомаха, парни, как и сам Евпатий, выбрали очевидную смерть? Ведь можно было бы найти другой путь. Остаться на своей земле, уйти под руку победителя, начать, в конце концов, служить любому другому князю. Сохранить свою жизнь. Ведь это же самое важное.

Нет, дорогой друг. Выбора у них не было никакого. Дружинная культура, что была основой военной аристократии русских княжеств в те далекие времена, давала людям очень многое. Славу, богатство, место за столом князя, уважение и любовь самых красивых женщин. Но и требовала немало. Для дружинника, нет жизни кроме той, что держит в своих руках его князь. Все, что происходит за стенами дружинного дома, призрачно, словно утренний туман. Там живут чужие люди, и чаще всего это враги, от которых ты клялся защищать своего вождя и братьев по оружию.

Поэтому со смертью князя, вождя или короля у дружинника не было никакого выбора. Он умирал над его телом, чтобы через мгновение очутиться с ним за одним столом и вечно пировать в Вальхалле, на Олимпе или христианском раю. Ну, или превращался в труса, изгоя, которого за всю его короткую и крайне незавидную жизнь не назовет больше по имени ни один приличный человек. И вот на это последние рязанцы, похоже, согласны не были.

Выбора у нас в общем-то никакого нет.

Подытоживая.

Так кем же был Евпатий Коловрат?
Одним из высших аристократов Рязанского княжества. Возможно, советником или другом князя Юрия Ингваревича. Но тут, конечно, точно сказать ничего нельзя.

Так что получается, он не партизанил в тылах монгольской армии и не нападал на нее из засад?
Совершенно точно нет. Судя по тому, что доносит до нас летопись. Он собрал мощный ударный отряд тяжелой конницы и нормально так прошелся по линейным частям монголов. Хотя, конечно, в конце концов был разбит и погиб в бою.

А как же народное ополчение?
А никак. На дворе в те времена стоял декабрь, плавно переходящий в январь. И все народное ополчение не только бы никуда не дошло и никаких монголов не догнало бы, но и померзло бы по пути.

Так что, его и из камнеметов не расстреливали?
Совершенно точно нет. Осадные метатели, как правило, перевозились в разобранном виде, и для того, чтобы их собрать, требовалось несколько дней работы множества людей. А точность их была такова, что для того, чтобы попасть даже в пехоту, пришлось бы попросить эту самую пехоту пару часов постоять на месте, пока средневековые артиллеристы не пристреляются.

Так что получается, все, что нам рассказывают про него книги и фильмы неправда?
Важно понимать, что за восемь веков Евпатий превратился в легенду, а вернее даже в былину. А былина не может быть неправдой, а тем более лгать. Это примерно как говорить, что Ильи Муромца не было и Соловья Разбойника не существует. Впрочем, действительно подтвержденных данных о Евпатий немного, и все они сегодня были нами разобраны.

А был ли былинный герой Евпатий Коловрат героем в реальной жизни?
Даже не сомневайся, друг. Даже не сомневайся.