Спонсировать революцию — LegendaPress

Спонсировать революцию

В 1906 году, когда бури первой русской революции стали немного стихать, пришло время подсчета убытков, нанесенных экономике Российской Империи бунтами, стачками и забастовками. Не избежали огромных потерь от них и те промышленники, которые годами финансировали антиправительственные партии и, казалось бы, могли рассчитывать на особое отношение революционеров. Поневоле возникал вопрос, зачем видные и опытные предприниматели собственноручно рубили сук, на котором сидели.

«Можно говорить лишь гадательно»

«У нас в течение 1905 года забастовки сделались непрерывными в обоих видах, как в политическом, так и экономическом. Рядом с добровольным прекращением работы на многих промышленных и торговых учреждениях России имело большую силу, в особенности в последних забастовках, прямое принуждение и угрозы, поэтому русские забастовки отличались чрезвычайной распространенностью, в сравнении с Европой, и глубоким злом общего разорения, которые они наносили хозяйству страны… Наибольшей разрушительной силой отличалась крупная, можно сказать, неслыханная по размерам, политическая и экономическая забастовка в октябре 1905 г.; забастовка эта продлилась в общем около 2-х недель, а с повторением в конце года не менее полутора месяцев и явилась страшным средством для опустошения страны, бедствия которой трудно и перечислить».

Всероссийская Октябрьская политическая стачка. Митинг рабочих Московского железнодорожного узла. Октябрь 1905 года.

Сложившуюся в стране ситуацию газета «Новое время» описывала так:

«Вся экономическая деятельность остановилась. Но остановилась не так, как это рассказано в известной сказке о Спящей Царевне, а с глубоким потрясением всего хозяйственного организма огромной страны! Города остались без продовольствия, фабрики без топлива и материалов, купцы без товаров, голодающие крестьяне без закупленного для них хлеба, банки с просроченными векселями и т. д.».

От забастовок пострадали и сами бастующие.

«По вычислению министерства торговли и промышленности,— сообщала та же газета,— забастовка текущего года легла тяжелым гнетом на бюджет русских фабрично-заводских рабочих. Подсчет еще не закончен, да и едва ли может дать вполне точные цифры. Однако уже и теперь можно отметить, что если принять за основание расчета цифру потерянных за время забастовок дней и средний размер получаемого рабочими заработка, то по одной только С.-Петербургской губернии рабочими уже до последней текущей забастовки недополучено около 4 756 000 рублей. По Московской губернии потеря заработка рабочих определилась, при средней поденной плате в 90 коп., в 2 с лишком миллиона рублей, а по Владимирской в 2 500 000 рублей при среднем заработке в 60 копеек в сутки».

Потери капиталистов

Потери предпринимателей оказались гораздо сложнее. Академик Янжул писал:

«Считая недоборов по железной дороге 2 миллиона ежедневно за полтора месяца всех забастовок прошлого года, убыток для одних лишь железных дорог достиг 90 миллионов рублей, не считая всего расстройства в деловом обороте страны!.. Частные потери от забастовок несомненно громадны, но никаким учетам не поддаются, и о них можно говорить лишь гадательно».

Денежные источники никогда выяснить не удастся, в подполье это по необходимости было засекречено

Ткацкие фабрики Саввы Морозова.

Огромные потери понесло и «Товарищество Никольской мануфактуры», директором-распорядителем которой был С. Т. Морозов, на протяжении долгого времени финансировавший оппозиционеров всех направлений — от умеренных либералов до революционных террористов. Причем Морозов был далеко не единственным московским предпринимателем, дававшим деньги врагам устоев и трона. Сестра одного видного члена социал-демократической партии (РСДРП), Л. О. Мартова, и жена другого не менее известного члена этой партии, Ф. И. Дана, Л.О. Мартова вспоминала:

«Большевикам давали и очень богатые люди, например Савва Морозов — этот по линии масонов. Давали и другие масоны. Денежные источники никогда выяснить не удастся, в подполье это по необходимости было засекречено, и это никогда узнать не удастся, уже почти не остается людей, которые это знали и помнят».

«В желательном для фабрикантов смысле»

Все это было весьма и весьма странным. Московские промышленники в Российской Империи всегда находились на особом положении. Конечно, вельможи их презирали, и на устроенном на деньги купцов балу в ознаменование победы над Наполеоном им разрешили лишь украдкой смотреть, как веселится высшее общество. Подобные происшествия случались и позднее («Чтоб русский царь присягал каким-то скотам?»). Однако, как только речь заходила о прибылях от мануфактур, а, следовательно, и причитающихся с них поступлений в казну, интересы всех других сословий, включая дворянство, немедленно отодвигались на задний план.

От крепостных к рабочим

С началом промышленной революции в Англии на русских посессионных заводах возникли большие проблемы. Их владельцы были обязаны заботиться о приписанных к заводу крепостных рабочих. Но после появления новых типов станков на фабриках образовалось множество ничем не занятых тружеников. Содержание посессионных работников с семьями обходится слишком дорого, и гораздо выгоднее было дать им вольную, а вместо них нанять отпущенных помещиками на оброк крепостных крестьян. Ведь кормить их жен и детей фабрикант никем и ничем не обязывался.

Участники первой Ярцевской стачки ткачей в Смоленской области.

Новых работников старались нанять как можно дешевле, да еще, как водится, обмануть при расчете. Кроме того, помещики могли в любое время затребовать своего крепостного обратно в деревню. Так что в крупных промышленных центрах, важнейшим из которых была Москва, постоянно возникали производственные конфликты. Уставший разбирать бесконечные взаимные жалобы московский генерал-губернатор князь Д. В. Голицын в 1832 году предложил проект правил для прекращения подобных споров.

Проект Голицина

М. И. Туган-Барановский, обоснованно считавшийся лучшим знатоком истории русского фабричного дела, писал:

«В проекте князя Голицына хотя и удовлетворяется желание фабрикантов, чтобы помещик не имел права требовать к себе крепостного, работающего на фабрике, до истечения срока паспорта, но вместе с тем предъявляется целый ряд требований к фабрикантам, которые должны были очень не понравиться последним. Так, владельцам фабрик поставляется в непременную обязанность завести особые книги для записывания как условий найма рабочих, так и всех расчетов с последними; рабочие должны получать особые «рядные листы» — выписки из книги .

Смысл этого требования разъясняется следующим параграфом: «Меры, поставленные в предыдущих статьях, тем более нужны, что частые жалобы рабочих на хозяев и обратно большей частью происходят от беспорядка в ведении счетов на заведениях и несправедливостей самих хозяев. А у аккуратных и честных хозяев и ныне рабочие весьма редко входят к начальству с жалобами» . В случае несоблюдения фабрикантом 2 полиция рассчитывает рабочего и удовлетворяет его по его собственным показаниям . В каждом заведении должно быть вывешено на стене печатное или письменное объявление, «каким обязанностям подвергается рабочий при вступлении на фабрику».

Светлейший Князь Д. В. Голицын

Князь имел значительное влияние при дворе, но проект должен был пройти все положенные инстанции.

Голицин

«Голицын,— писал Туган-Барановский,— препроводил его в московское отделение мануфактурного совета для обсуждения. Как и следовало ожидать, большинство членов отделения из представителей купечества энергично высказывалось против всех параграфов проекта, кроме первого… Более резкому осуждению подвергся проект Голицына со стороны членов С.-Петербургского мануфактурного совета. Так, член совета Метлев признал 4 «прямо оскорбительным для почтенного сословия хозяев мануфактур». Таким образом, купечество и фабриканты в лице своих представителей (мануфактурного совета и московского отделения совета) выступили против проекта князя Голицына. Судьба этого проекта очень поучительна. Мануфактурный совет по предложению министра финансов пересмотрел этот проект, исправил его в желательном для фабрикантов смысле, и в этом виде проект был представлен в Государственный совет и высочайше утвержден 24 мая 1835 г.».

Остальные проекты

Похожая история произошла и в 1859 году. Тогда было создано две комиссии для выработки правил работы на фабриках — одна при санкт-петербургском градоначальнике, другая — при министре финансов. Они предлагали запретить ночную работу и использование детского труда, а также ограничить рабочий день подростков десятью часами. Кроме того, планировалось введение фабричных инспекторов, призванных следить за соблюдением правил и промысловых судов, составленных из рабочих и хозяев мануфактур, которые бы решали спорные вопросы. Петербургские промышленники, пусть и без большой охоты, согласились на отмену ночной работы и ограничение на использование труда малолетних. Но резко против новых правил выступили тверские и в особенности московские предприниматели. И в итоге проекты были отклонены.

Бастующие рабочие у ворот Путиловского завода, 1905 год.

Фабричная инспекция

Фабричная инспекция появилась в России только в 1882 году. Тогда же были введены ограничения на использование детского труда. А вскоре владельцы петербургских фабрик и заводов предложили ограничить продолжительность рабочей недели 70 часами. И вновь против выступили московские промышленники, добившиеся не только запрещения этой меры, но и разрешения на использование детского труда на отдельных, то есть своих, производствах.

Если у московских предпринимателей и случались поражения, то вскоре им удавалось взять реванш. В 1886 году правительство, уставшее от стачек и выступлений на фабриках и заводах, которые приходилось подавлять с применением войск, усилило фабричную инспекцию. Но владельцы предприятий добились того, чтобы отчеты инспекторов не публиковались. А потом сумели выдавить из фабричной инспекции ее самых въедливых сотрудников. Так что о том, что в «Товариществе Никольской мануфактуры» у рабочих в виде штрафов отбирали четверть их и без того скудного заработка, сообщалось только в отпечатанных нелегально прокламациях.

А после ревизии фабричного законодательства, прошедшей в 1890 году, московские предприниматели могли делать на своих производствах буквально все, что заблагорассудится. Так зачем же они материально поддерживали врагов так благоволившего к ним правительства?

«Озлоблялись все больше»

И до первой русской революции, и после нее появлялось множество версий, объясняющих, почему обладатели значительных состояний финансировали антиправительственные партии и группы. Рассказывали, что революционеры запугивали некоторых предпринимателей, вынуждая платить. Другая версия гласила, что легально жившие в Москве деятели запрещенных партий, к примеру большевик Л. Б. Красин и примыкавший к большевикам Максим Горький, умело уговаривали толстосумов пожертвовать средства на обновление строя. Или брали деньги под видом помощи художникам или артистам и забирали часть из них на партийные нужды.

Благодаря деньгам, переданным боевикам Алексеем Пешковым (на фото), в 1904 году состоялся теракт, отправивший в последний путь ненавистного писателю Максиму Горькому министра внутренних дел Вячеслава Плеве

Горький и Плеве

Но вот что интересно. В 1920-х годах член боевой организации Партии социалистов-революционеров, а проще говоря террористка, А. А. Биценко поделилась воспоминаниями о двух встречах с Горьким в 1903 году , в результате которых она получила значительную сумму для боевиков. Зачем поддерживавший большевиков Горький, пусть и не сразу, помог эсерам — конкурирующей партии? Только из революционной солидарности? Деньги эти, судя по всему, пошли на организацию покушения на министра внутренних дел В. К. Плеве, который и был убит 15 июля 1904 года в Санкт-Петербурге. Но глава МВД возглавлял не только полицию. В его ведении была еще и цензура, доставлявшая в те годы немало неприятностей «буревестнику революции» Горькому. Ведь ее запреты на публикацию уменьшали заработки писателя. Так что вполне имеет право на существование версия о мести или попытке запугать цензоров, лишающих доходов революционных авторов.

Но, может быть, и в случае с предпринимательским спонсорством революционеров за красивыми словами о поддержке прогрессивных сил скрывался конкретный материальный интерес?

В Санкт-Петербурге тогда жила А. В. Богданович, супруга генерала от инфантерии Е. В. Богдановича. Она держала светский салон и была дамой, информированной во всех отношениях, поскольку не гнушалась принимать, угощать и расспрашивать самых разных людей, в особенности служивших при императорском дворе. Причем вплоть до лакеев и скороходов. Она была в курсе всего, что происходило в царских дворцах, в великосветских кругах, в столице и вообще в России. А собранные сведения заносила в свой дневник. К примеру, о брате Александра III великом князе Сергее Александровиче она 27 января 1888 года записала:

«Известно, что Сергей Александрович живет со своим адъютантом Мартыновым».

А о назначении великого князя московским генерал-губернатором в записи от 27 февраля 1891 года говорилось:

Великий князь Сергей Александрович

«Вел. кн. Сергея Александровича назначают в Москву. Митрополит вчера сказал, что это назначение неудачное, что это глупость, за которую придется платиться, так как вел. князь ничего не смыслит в деле управления, что заведутся интриги и что он, как лицо из царской семьи, не может быть так доступен, как простой смертный,— в этом скоро убедятся москвичи и разочаруются».

Великий князь Сергей Александрович правил Москвой не считаясь ни с кем.

Рассказов обо всех безобразиях великого князя очень много

10 декабря 1891 года Богданович записала новые истории о великом князе:

«Сегодня Самойлович рассказывал про вел. кн. Сергея Александровича (говорил про него в департаменте мануфактур Найденов), что в Москве все им возмущены, городской голова Алексеев совсем с ним разошелся. Вел. князь приказал, как в Петербурге, в известные часы дня по улицам не ездить, вследствие того что однажды его экипаж не мог проехать. Алексеев приехал к нему доказать, что в Москве это немыслимо. Он рассвирепел, и кончилось полной размолвкой… Рассказов обо всех безобразиях великого князя очень много. Он не мог жить в Кремле из-за того, что его беспокоили колокола и проч.».

Правил без оглядки

А три дня спустя последовала еще одна запись про великого князя:

«Был сегодня С. Морозов из Москвы. Генерал-губернатор очень бесцеремонно обошелся с московскими аристократками — заставил их ехать по всем купцам за пожертвованиями в пользу голодающих. Всем этим дамам купцы, недолюбливая вел. кн. Сергея, ничего не жертвовали, провожали их с обещаниями, что пришлют свою лепту, но мало кто из них ее послал».

Об истинной причине нелюбви московских предпринимателей к великому князю Богданович написала намного позднее. В помощь Сергею Александровичу обер-полицмейстером Первопрестольной назначили А. А. Власовского, известного своей грубостью и мздоимством. О том, к чему это привело, Богданович писала в дневнике со слов генерал-адъютанта Н. В. Клейгельса:

«Клейгельс рассказал, что, по его мнению, было причиной, что Москва стала таким революционным городом. Когда Клейгельс был назначен обер-полицмейстером в Варшаву, до него помощником его предместника был Власовский, который был переведен в Ригу. Власовский в Варшаве своим хамством и неосновательными штрафами довел население Варшавы до крайнего недовольства и возбуждения, даже до враждебных чувств и действий. Был из Риги затем назначен в Москву при вел. кн. Сергее Александровиче, Власовский продолжал свою варшавскую систему — за малейшую провинность штрафовал москвичей.

Избавиться от князя

Московские купцы — народ строптивый, обидчивый. Попробовали они пожаловаться на Власовского великому князю, но участия в нем не встретили. Платили они штрафы, но к Власовскому с повинной не обращались, а озлоблялись все больше и больше,— стали давать деньги «освободителям» и «покраснели» в своих убеждениях, недовольные властями».

Зная о том, что готовится покушение, он перестал брать с собой адъютанта, а полицейскому сопровождению велел держаться на безопасном расстоянии от своего экипажа. 4 февраля в обычное время великий князь выехал в карете из ворот Никольской башни Кремля – и был разорван «адской машиной», брошенной террористом Иваном Каляевым.

Власовский был уволен в отставку в 1896 году после давки на Ходынском поле . Но порядки в управлении Москвой не изменились. Получалось, что платили спонсоры боевиков за то, чтобы избавиться от великого князя. О том, что Сергея Александровича должны убить, в Москве говорили открыто. Ходили и слухи о чрезвычайном усилении охраны генерал-губернатора, но 4 февраля 1905 года член боевой организации эсеров И. П. Каляев бросил бомбы в карету великого князя, которого, как сообщали современники событий, разорвало в клочья.

Так что ничего странного и нелогичного в том, что московские предприниматели финансировали революционеров, не было. Обычная сделка, правда, с крайне тяжелыми для капиталистов последствиями.

Читайте дальше Как студентам жизнь улучшали

Читайте дальше Как чай сбитень победил

Читайте дальше Они уже давно умерли, а в это время их только хоронили!

Комментарии к статье (1)

Добавить комментарий

Top.Mail.Ru