Следуй за кроликом. Эксперимент с маленьким Альбертом

Не делая скидки на то, что он был проведен в 1920-м году, когда никаких норм и правил проведения такого рода исследований еще не существовало.

Вопросиков к «Маленькому Альберту» великое множество, но, тем не менее, именно с него началась когнитивно-поведенческая терапия, одна из самых эффективных сегодня областей психологии.

Как все начиналось? Джон и Розали

Будущий великий психолог Джон Уотсон родился в 1878-м году в Южной Каролине. Мать его была религиозна до фанатизма, а отец поначалу изображал из себя святошу, но когда Джону было 13 лет, мужчине надоело выслушивать проповеди и он ушел из семьи. Неслыханный скандал и ужас в благочинном и добропорядочном семействе. Имя отца было проклято и забыто в тот же день. Это и стало для мальчика травмой на всю оставшуюся жизнь. Не сам развод, то та трансформация памяти, которой мать подвергла сына, обесценив все его детство. Джон послушно возненавидел отца, но совершенно не хотел идти в лоно церкви, как того требовала мать.

С детства мальчик тяготел к естественным наукам. Семья у него была более или менее обеспеченной, поэтому по окончании школы он поступил без проблем в колледж, получил степень по психологии и отправился в Чикагский университет изучать философию. Уотсона очень интересовали модные на тот момент идеи Джона Дьюи, но, походив немного на его лекции, молодой человек понял, что философия его не интересует от слова совсем. Скучная болтовня без признаков науки.

Куда больше его интересовали физиология, биология и антропология. Именно в этих науках ученый видел будущее психологии, которая, по его мнению, придает слишком большое значение душе и сознанию. Вещам весьма эфемерным и не поддающимся научным способом исследования.

В 1903-м году Уотсон защитил диссертацию по теме экспериментального обучения животных. По настоянию матери юноша женился на добропорядочной девушке и с головой углубился в науку. Спустя десять лет он опубликовал работу «Психология глазами бихевиориста», которой утвердил новое направление в этой науке. Уотсон считал, что если такие субстанции, как душа и сознание, и существуют, то изучать их совершенно невозможно, а значит, бессмысленно. Это вопросы веры, а не знания. Психология должна заниматься поведением, корректировать и предсказывать его посредством изменения стимулов. Если сложить для человека правильную ситуацию, то можно добиться от него нужной поведенческой реакции. Если сложить неправильно или не учесть базовые характеристики, то получиться преступник, злодей и негодяй. Тут нужно правильно складывать, а не философствовать.

Стимул → реакция – так выглядела формула бихевиоризма.

Карьера Уотсона стремительно шла в гору, его работы высоко ценили в научной среде, а спустя пару лет после публикации своего манифеста его даже пригласили возглавить Американскую психологическую ассоциацию, а также позвали читать лекции в университет Хопкинса. Преподавать в университете он согласился только при условии, что у него будет собственная лаборатория, в которой он сможет проводить эксперименты.

С таким бэкграундом сорокалетний красивый преподаватель с горящими от азарта глазами вошел в студенческую аудиторию, встал за кафедру и стал читать потрясающе интересную лекцию по психологии. Естественно, все студентки моментально влюбились в него, а на психологическом факультете даже в первой четверти ХХ века обучалось много девушек. Одной из таких юных студенток была Розали Рейнер.

Яркая и эксцентричная Розали была из очень обеспеченной семьи бизнесменов нового поколения. Все дяди и тети девушки занимались не только бизнесом, но и наукой, а родители вкладывали деньги во многие прогрессивные научные исследования. Роуз с детства была «золотой девочкой» и, естественно, даже и не собиралась думать о замужестве. Она поступила в колледж в Нью-Йорке, стала изучать психологию, была активной феминисткой и суфражисткой, из-за чего над ней иногда подсмеивались студенты мужского пола. Впрочем, они предпочитали делать это у нее за спиной, а то девочка могла навлечь на них гнев родителей.

В колледже Роуз познакомилась с Мэри, девушкой из не самой богатой, но очень прогрессивной семьи, которая гордилась тем, что их дочь поступила в колледж. Вместе с Мэри Роуз проводила все свое свободное время, посещала публичные лекции, а после колледжа они вдвоем отправились в университет Хопкинса слушать лекции по психологии в Балтиморе. Университет был престижным, да и родители Роуз жили неподалеку, так что на аренду жилья тратиться было не нужно.

Мэри заметила перемены в Роуз после первой же лекции Уотсона, а через пару недель подруга объявила ей, что профессор предложил ей поработать ассистенткой в его лаборатории.

– Правда, я не смогу посещать лекции какое-то время, но это ведь настоящая наука, то зачем мы и учимся! – тараторила девушка.

Мэри отчего-то всегда чувствовала себя в положении некрасивой подруги рядом с Роуз, а эта роль предполагает воззвание к здравому смыслу. Впрочем, Роуз все равно ничего не желала слушать, она была абсолютно влюблена в бихевиоризм, возможность прикоснуться к настоящей науке и еще немного в профессора. А может, и в обратном порядке.

Эксперимент

Джон Уотсон давно заметил, что дети бояться совсем не тех вещей, что пугают взрослых. Страх крыс, насекомых или высоты им был неведом, а вот громких звуков пугались почти все. Ученый предположил, что большинство фобий обусловлено опытом, а не природой. Будучи поклонником идей Павлова, он решил провести на каком-нибудь ребенке эксперимент на классическое обусловливание. Нужно было только найти ребенка, на которым можно как следует поэкспериментировать.

Для этого Роуз и Джон обратились в одну из больниц, и им предложили одиннадцатимесячного ребенка, которого Джон в своей статье с отчетом об эксперименте назвал Альбертом (имя ненастоящее, как и полагается в таких случаях). Откуда младенец взялся, даже Джон и Роуз не знали, их интересовало лишь то, что ребенок был здоров и развивается в соответствии со своим возрастом. То ли это был ребенок кого-то из сотрудников больницы, то ли мать оставила его в клинике на месяц, чтобы переехать в другой город, освоиться и затем его забрать. Есть много версий.

Мальчик вел себя спокойно, много улыбался и сразу пошел на контакт с экспериментаторами, а уж когда ему предложили поиграть с настоящей живой белой и пушистой крыской, ребенок и вовсе пришел в полный восторг.

Ход эксперимента

На первом этапе Роуз и Джон принесли ребенка в лабораторию (пустую комнату площадью метров в сорок), посадили его на матрас и выложили перед ним несколько белых и пушистых предметов: хлопок, шерсть, маску Санта-Клауса, еще какую-то маску, плюшевую собачку, мягкую игрушечную обезьянку, настоящего живого кролика и настоящую белую крысу (список этих предметов в первичном отчете и в других публикациях Уотсона различался, поэтому сложно назвать, какие именно белые и пушистые предметы были выложены перед ребенком).

Некоторое время ребенок спокойно играл со всем этим белым и пушистым сборищем, а больше всего ему нравилась крыса, так как она живо реагировала на ребенка и без конца бегала, чем очень смешила малыша.

На следующем этапе эксперимента Джон Уотсон установил металлическую пластину за спиной ребенка, приготовил молоток и встал за спиной ребенка. Роуз выложила перед малышом стандартный набор игрушек, но как только Альберт взял в руки крысу, Джон ударил по металлической пластине. Раздался отвратительный утробный звук, напугавший до смерти ребенка. Альберт залился плачем, и его пришлось целый час успокаивать. Затем все повторилось еще раз, и еще. Так продолжалось ровно до тех пор, пока Альберт не стал впадать в истерику при виде крысы.

Спустя несколько дней Роуз и Джон решили проверить, как закрепился эффект. Ассистентка профессора начала вытаскивать из коробки игрушки. Альберт настороженно отнесся к маске Санта-Клауса и плюшевым игрушкам, а кролик и крыса повергли его в истерику даже более сильную, чем случалась с ним за несколько дней до этого. Джон Уотсон пришел в полный восторг от результатов: оказалось, что с течением времени эффект не снижается, но даже усиливается. Закрепленный страх прогрессирует уже без всяких дополнительных стимулов.

Пока ученые обсуждали результаты эксперимента, а продолжалось это несколько дней, Альберта из больницы забрали и никакой возможности продолжить эксперимент больше не было. Джон рассказывал, что собирался через пару дней снять закрепленный страх, но ему просто не дали этого сделать. Звучит это весьма сомнительно, потому как с научной точки зрения Уотсона явно должно было интересовать, на какой период времени закрепляется страх. Уже его последователи выяснят: при должном старании – навсегда.

Альберт и крыса

Что было после?

Уотсон описал ход и результаты эксперимента с маленьким Альбертом в статье, а затем стал ездить по Штатам с публичными лекциями, на которых рассказывал о перспективах поведенческой терапии.

Во время работы в лаборатории между Роуз и Джоном вспыхнул роман, подкрепленный страстью к общему делу. Джон ушел от жены и стал жить вместе с ассистенткой, что очень не понравилось жене Джона, родителям Роуз, а заодно и руководству университета. Вопросы харассмента в те годы не сильно волновали людей, но уходить от жены к студентке – это уже перебор. Особенно если речь не о простой девушке, а о дочери главных инвесторов университета. Разгорелся дикий скандал, из-за которого Джона вынудили уволиться из университета, а когда выяснилось, что профессор намерен жениться на студентке, Роуз тоже предложили забрать документы из университета и сосредоточить свое внимание на делах семейных, раз уже ей так захотелось.

Тень этого скандала легла и на всю научную карьеру Джона. Его сместили со всех постов и должностей, не приглашали больше в качестве преподавателя, а его научные статьи не публиковали. Вместе с Роуз профессор переехал в Нью-Йорк и стал работать в небольшом рекламном агентстве. Их совместная жизнь была счастливой, но недолгой. Розали Рейнер родила Джону двух сыновей, попыталась было заняться наукой, но ей тоже не дали этого сделать. К ее научным потугам относились с насмешкой и высокомерием как ее коллеги мужского пола, так и подруги-феминистки. Единственной ее работой стала статья о том, как быть матерью сына бихевиориста. Джон пытался помочь жене состояться в профессии, но лишь усугубил положение. До конца дней Роуз считали только ассистенткой, вышедшей замуж за похотливого профессора.

Изредка Джона все же приглашали читать публичные лекции по психологии. После одной из них к нему подошла молодая женщина, которая показалась ему смутно знакомой. Это была Мэри Кавер Джонс, лучшая подруга Розали Рейнер в студенческие годы. К тому времени девушка уже закончила учебу и работала в Колумбийском университете.

– Мне кажется ваш эксперимент интересным, но я бы не хотела его повторить. Как-то не хочется никого пугать, – улыбнулась она.

– Можно и в обратную сторону. Нет никакой проблемы лечить страхи этим же способом, – недовольно пожал плечами Уотсон.

Мэри эта идея понравилась, и она начала разрабатывать метод лечения страхов у детей по системе Павлова. На определенном этапе к исследованию присоединились и Джон с Роуз. Мэри находила детей, у которых был выраженный страх чего-то, и избавляла их от него.

Самым успешным ее кейсом стал мальчик Питер, которого она излечила от страха перед кроликами. Ребенок до ужаса их боялся. Мэри стала выставлять на расстоянии шести метров от ребенка клетку с кроликом и корзинку со сладостями на том же расстоянии. Чем ближе ребенок подходил, тем были ближе конфеты.

– Ну давай же, Питер, следуй за кроликом, – без конца подбадривала мальчика Мэри.

Если Питер пересиливал себя и дотрагивался до животного, то тут же получал сладость. Вскоре фобия полностью прошла, хотя до этого ребенок боялся даже изображений кроликов и всего, что хоть чем-то их напоминало. Мэри описала этот случай в своей работе и спустя какое-то время получила гордое звание «матери поведенческой терапии».

Где ты был, Альберт?

Вокруг эксперимента с Альбертом до сих пор вспыхивают споры и скандалы. Сначала Уотсона обвиняли в аморальности за то, что он изменил жене, затем стали обвинять в харассменте студентки. Да и сам эксперимент вызывал вопросы. Ребенок не понимал, что участвует в исследовании, не осознавал происходящего, а результат никак не мог улучшить его дальнейшую жизнь. Кстати, как там она сложилась?

Сам Уотсон никогда больше не видел Альберта и не имел ни малейшего представления о том, как его найти, да и раскрывать настоящее имя ребенка он не собирался, вот это-то уж точно было бы нарушением профессиональной этики.

В 2009-м году появилась статья, в которой два психолога утверждали, что установили личность «маленького Альберта». По их мнению, им был Дуглас Меррит, который имел серьезные проблемы со здоровьем и умер от гидроцефалии в возрасте шести лет. Поднялась настоящая волна обсуждений и осуждений. Одни обвиняли Уотсона в том, что он взял для эксперимента не норматипичного ребенка, а другие (максимально далекие от науки люди) говорили, что Уотсон и повинен в смерти ребенка.

Через несколько лет выяснилось, что тем самым Альбертом был все же не Дуглас Меррит, а Уильям Альберт Баргер, родившийся в той же больнице, что и Дуглас, но с разницей в несколько дней. Баргер прожил долгую и вполне благополучную жизнь, но всегда терпеть не мог всех домашних животных, а особенно крыс и собак. Страх собак всегда ужасно веселил всех его родных, у которых, как назло, всегда было полно животных. Их приходилось запирать, когда к ним в гости приходил Баргер.

Чем дело кончилось?

Эксперимент с Альбертом, сколь бы спорно и сомнительно он ни выглядел (в любом случае Уотсон сполна заплатил за него), положил начало развитию поведенческой терапии, в рамках которой было разработано множество методик решения различных психологических проблем. Лечить фобии, страхи и панические атаки этот метод, по-прежнему, помогает лучше всего.

Впрочем, нашлись и те, кому пугать нравилось больше, чем лечить. Так родилась конверсионная терапия, сомнительный суррогат из научных и религиозных методик, который весьма эффективно портил жизнь людям. Поведенческая терапия – лишь инструмент, вопрос в том, в чьих он руках оказался. Лучше все-таки «следовать за кроликом», лечить страхи, а не прививать их.